Кому я посвящаю эти строки?
Весь мир давно уже забыл про то,
О чем вещали мудрые пророки:
Все сущее для нас теперь ничто.
Кому нужны мыслители с моралью,
Их нравственность? Теперь закон таков:
Жизнь человека—бешенное ралли,
Где каждый волк живет среди волков.
Стремились мы утопию построить
На интересах всех простых людей,
Не зная, сколько это может стоить...
Теперь глухи все стали, хоть убей.
Лишь для себя, понятны только мне
Мои стихи. Живу я в глупом сне.
Когда еще был диким человек,
Общины в шкурах у костров сидели,
Старейшина, проживший долгий век,
Учил, как быть, чтоб дух остался в теле.
Хотели люди выжить в той борьбе:
Никто не знал, как побороть стихию,
Раскрыть все тайны, подчинить себе
Природы силы дикие, лихие.
Все совершенствовали тяжкий труд,
Все ближе цель светилась пред очами;
Машины людям силы берегут,
Все делают теперь машины сами...
Так почему ж век золотой прошел?
Война-войной, раздоры и раскол.
Когда-то доказали невозможность
Обыденного в мире на сей день.
Теперь забыли мы про осторожность,
Людей сковала незаметно лень.
Открытия дают нам больше власти,
И стало невозможное иным.
Отходы превратились в наши снасти,
Стал человек властителем лихим.
Набросившись на бедную природу,
Он каждый угол подчинил себе.
Забыто все, присущее народу,
Забито естество в глухой избе!
Так гибнет истощенная Земля,
Сжимается пространство до нуля.
Убрав все лишнее, открыли арматуру.
Забыли мы про вычурный узор,
Который кто-то там навесил сдуру,
Чтоб занимал он место до сих пор.
Нам не понять, зачем все это надо,
Когда гораздо проще без всего,
Что выше, чем потребность. Жизнь-монада.
Нет лишнего, кривого ничего.
В ней все продумано, все чисто, оптимально.
Звук идеальный — это тишина.
Любая вещь всегда функциональна...
Зачем же мне такая жизнь нужна?
Нет смысла, воли, содержания в ней;
Нет места мне среди таких людей.
Нас прокляли создатели часов,
Разбив закон кольца на интервалы:
Неравносильно равенство кусков,
Дуга должна быть бесконечно малой.
Теченье жизни раскроив на дни,
Измерили движение движеньем.
Указан срок всему, как ни храни:
Круговорот разбит на направленья.
Так время потеряло статус свой.
Рожденье из ничто в начале срока,
Конец всему приходит никакой,
А между ними пиршество порока.
Последний цикл закончился тогда,
Когда в клепсидре потекла вода.
Мне всех грехов не искупить никак.
Ничто не вечно, всё когда-то сгинет,
И я боюсь, что это будет так.
Внезапно мой успех меня покинет;
За что—не знаю, где, когда и как:
Вся защищённость мира иллюзорна.
Даю я в руки нищему пятак:
Избавь меня от дьявольского горна.
Интриги против каждого плетут;
Под маской ненавязчивой улыбки
Скрывается агрессии редут:
В безнравственности отношения зыбки.
Не лучше ль, чем висеть на волоске,
Жить в первозданном мира уголке?
Цивилизация с любым пороком
Повенчана. Мы все рабы четы.
Живем грядущим счастьем, долгим сроком
В плену его несбыточной мечты.
Нам все твердят про это, как шарманки,
Но всё это — бесстыдное враньё.
Честны остались только киберпанки:
Всё рвут на части. Каждому - своё.
Нам нет спасения: впереди пустыня
Из химии и мёртвого огня.
Мы в западне, в сети людской гордыни.
Молю: оставьте место для меня.
Стремление к совершенству — это грех.
Боюсь его я, обличая всех.
Чтоб поддержать незыблемую силу,
Готова ты на подлости и ложь,
И этим рыла ты себе могилу,
Дразнила над тобой висящий нож.
Из ярких красок жизни повседневной
Умела ты создать свой ореол:
Сильнее всех отсталых и неверных;
И до сих пор тебя хранил орел.
Все верили, что ты летаешь к звёздам,
Но вот развеялся златой туман,
Обрушились роскошные помосты,
Раскрылся грандиознейший обман...
Все верили, что ты такой была,
Но это—звон разбитого стекла.
Благодарю тебя, уединение...
Брожу я по нехоженым тропам
И слушаю божественное пение
Прекрасных птиц, снующих тут и там.
Аллея ласковых колючих ёлок,
Тропинка сквозь ущелье на песке...
Мой путь сюда был так тяжёл и долог;
Но я дошел. Я жизнь держу в руке.
Я не вернусь, пока есть силы в теле.
Пускай я беззащитен, уязвим;
Я не в уютном городском отеле,
Но я свободен духом молодым.
Лишь только не дожить бы мне до дня,
Когда проглотит город и меня.